Комитет по правам человека

Решение, принятое Комитетом в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола относительно сообщения № 3313/2019 * **

Сообщение представлено:	С.Р. (представлен адвокатом Томасом Станисловасом)
Предполагаемая жертва:	автор сообщения
Государство-участник:	Литва
Дата сообщения:	23 ноября 2017 года (первоначальное представление)
Справочная документация:	решение, принятое в соответствии с правилом 92 правил процедуры Комитета и препровожденное государству-участнику 5 марта 2019 года (в виде документа не издавалось)
Дата принятия решения:	23 июля 2021 года
Тема сообщения:	нарушение права на справедливое судебное разбирательство; ретроактивное применение уголовного закона
Процедурные вопросы :	исчерпание внутренних средств правовой защиты; обоснованность утверждений; злоупотребление правом на представление сообщений
Вопросы существа:	справедливое судебное разбирательство; справедливое судебное разбирательство — свидетели; справедливое судебное разбирательство — неоправданная задержка; право на обжалование; отсутствие обратной силы
Статьи Пакта :	14 (пункты 1–2, 3 c) и e) и 5), 15 и 26
Статьи Факультативного протокола:	2, 3 и 5 (пункт 2 b))

1.Автором сообщения является С.Р., гражданин Литвы, родившийся 20 января 1960 года. Автор утверждает, что государство-участник нарушило его права, закрепленные в статьях 14 (пункты 1–2, 3 c) и e) и 5), 15 и 26 Пакта. Факультативный протокол вступил в силу для Литвы 20 февраля 1992 года. Автор представлен адвокатом.

Факты в изложении автора

2.119 апреля 2004 года Генеральная прокуратура Литвы начала предварительное следствие в отношении автора в связи с подозрениями Государственной налоговой инспекции Литвы о том, что три компании, «находившиеся под влиянием автора», не уплатили налог на добавленную стоимость. 2 сентября 2005 года Государственная налоговая инспекция начала финансовую проверку, которая завершилась решением от 19 июня 2006 года. В своем решении Инспекция установила, что за период с 1 января 2000 года по 31 декабря 2004 года автор должен был уплатить неуплаченные налоги и штрафы в размере 86 486,33 евро (по «налогу на доходы физических лиц») и 190 409,23 евро (по «налогу на доходы резидентов»).

2.2Автор безуспешно оспаривал решение Инспекции сначала в Вильнюсском окружном административном суде, который отклонил жалобу автора 24 апреля 2010 года, а затем в Верховном административном суде Литвы, который поддержал решение суда первой инстанции 6 октября 2011 года.

2.330 декабря 2009 года прокурор предъявил автору обвинения в нескольких преступлениях, в том числе в мошенничестве по статье 182 (часть 2) Уголовного кодекса. Эти преступления были связаны с организацией в период с 25 августа 2000 года по 31 декабря 2004 года группы, уклоняющейся от уплаты налогов, которая предположительно уклонилась от уплаты налога на добавленную стоимость в размере более 457 000 евро. Однако 23 декабря 2011 года автор был оправдан решением Второго районного суда города Вильнюса.

2.412 января 2012 года прокурор изменил обвинительный акт, увеличив сумму неуплаченного налога на добавленную стоимость до 476 225,49 евро, и подал апелляцию в Вильнюсский окружной суд. 10 мая 2012 года прокурор заявил ходатайство об «изменении фактических обстоятельств содеянного, изложенных в обвинительном акте по уголовному делу», с целью увеличения количества преступных групп, уклонившихся от уплаты налогов, с одной до восьми.

2.5Поскольку обвинительный акт дважды изменялся в апелляционном суде и автор утверждал, что потерял возможность обжалования по некоторым вопросам, упомянутым в первоначальном обвинительном акте, Вильнюсский окружной суд обратился с «предварительным запросом» в Конституционный суд, чтобы узнать, совместим ли принцип справедливого судебного разбирательства с изменением обвинительного акта в апелляционной инстанции. 15 ноября 2013 года Конституционный суд вынес постановление, согласно которому обвинительный акт может быть изменен по ходатайству прокурора в апелляционной инстанции, несмотря на то, что в этом случае обвиняемое лицо теряет право на обжалование по измененным вопросам. 27 февраля 2014 года Вильнюсский окружной суд удовлетворил ходатайство о двух изменениях в обвинительном акте.

2.630 декабря 2014 года окружной суд осудил автора на основании измененного обвинительного акта, приговорив его к двум годам и шести месяцам лишения свободы. 3 марта 2016 года решение окружного суда было подтверждено Верховным судом Литвы.

Жалоба

3.1Автор утверждает, что в нарушение статьи 15 Пакта Вильнюсский окружной суд ретроактивно применил статью 182 (часть 2) Уголовного кодекса, вступившую в силу 5 июля 2004 года, и осудил его за мошенничество 30 декабря 2014 года. Уклонение от уплаты налогов, о котором идет речь, предположительно было совершено в период с 2000 по 2004 год. Таким образом, к деяниям, совершенным до вступления в силу статьи 182 (часть 2) Кодекса, должен был применяться более мягкий состав мошенничества по статье 274, действовавшей до 5 июля 2004 года. Автор утверждает, что он был осужден за совершение мошенничества «в пользу других лиц» — определение, которое до 5 июля 2004 года не включалось в понятие мошенничества. Это понятие также не включало в себя «уклонение от имущественного обязательства» — например, уплаты налога на добавленную стоимость — и ограничивалось приобретением имущества других лиц. Автор утверждает, что в новой статье срок лишения свободы за мошенничество был увеличен с пяти до восьми лет и что, таким образом, суды применили в его случае более суровую санкцию.

3.2Автор утверждает, что рассмотрение апелляционным судом измененного обвинительного акта лишило его права на справедливое судебное разбирательство и права на пересмотр приговора апелляционным судом в нарушение пунктов 1 и 5 статьи 14 Пакта. Он утверждает, что Верховный суд, который пересматривал приговор, вынесенный окружным судом, был кассационным судом и по закону мог рассматривать только вопросы права и не мог оценивать факты и доказательства по его делу.

3.3Автор далее утверждает, что у него не было возможности прокомментировать решение прокурора от 23 января 2013 года о прекращении предварительного следствия в отношении г-жи Ж.С., директора одной из трех соответствующих компаний. Автор утверждает, что это решение нанесло ему ущерб и что окружной суд использовал этот документ в качестве доказательства в своем решении. Автор не был проинформирован о решении прокурора и узнал о нем только тогда, когда о нем упомянул адвокат его сообвиняемого во время заключительных дебатов в Вильнюсском окружном суде 9 декабря 2014 года.

3.4Автор утверждает, что он не смог провести перекрестный допрос умершего на тот момент свидетеля — г-на С., на чьи досудебные показания опирался окружной суд в своем решении. Г-н С. показал, что у него сложилось впечатление, что автор предложил ему взятку за решение определенных вопросов, касающихся одной из компаний, с которой автор не имел формальных отношений. На основании этих заявлений суд пришел к выводу, что автор имел «неформальный интерес» в данных компаниях. Автор утверждает, что отказ окружного суда исключить показания г-на С. явился нарушением пункта 3 e) статьи 14 Пакта.

3.5Автор далее утверждает, что в нарушение пункта 1 статьи 14 не был применен установленный законом 10-летний срок давности при осуждении за тяжкое преступление (в его случае мошенничество), который предусмотрен в пункте 1 части 1 статьи 95 Уголовного кодекса. Последнее преступное деяние автора — подача налоговой декларации с ложными данными — имело место до 25 сентября 2004 года. В отсутствие каких-либо других последующих деяний со стороны автора 10-летний срок начал исчисляться с этой даты. Вывод окружного суда о том, что уклонение от уплаты налога на добавленную стоимость имело место в период с 19 июля 2000 года по 31 декабря 2004 года, был произвольным.

3.6В нарушение пункта 3 с) статьи 14 Пакта судебное разбирательство его уголовного дела длилось более 12 лет. Предварительное следствие продолжалось пять лет и восемь месяцев — с 19 апреля 2004 года по 30 декабря 2009 года. Окончательное решение Верховного суда было вынесено 3 марта 2016 года. Верховный суд отказался смягчить приговор на основании необоснованно длительного разбирательства.

3.7Автор просит возобновить производство по его уголовному делу и компенсировать ему расходы и ущерб.

Замечания государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

4.1Вербальной нотой от 30 июля 2019 года государство-участник представило свои замечания. Государство-участник выражает позицию, согласно которой сообщение автора о предполагаемом нарушении статей 14 и 15 Пакта должно быть объявлено неприемлемым в силу недостаточной обоснованности в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола. В отношении утверждения, касающегося продолжительности судебного разбирательства, государство-участник утверждает, что эта часть сообщения является неприемлемой в соответствии с пунктом 2 b) статьи 5 Факультативного протокола ввиду неисчерпания внутренних средств правовой защиты.

4.2Государство-участник информирует Комитет о том, что жалобы автора были объявлены неприемлемыми Европейским судом по правам человека 20 октября 2016 года и 6 апреля 2017 года. Ввиду ограниченности аргументации решения, принятые Европейским судом по правам человека в составе одного судьи, не могут оказать никакого влияния на рассмотрение Комитетом настоящего сообщения. Государство-участник считает, что автор использует международные механизмы в качестве судов «четвертой инстанции», будучи неудовлетворенным решениями национальных судов.

4.3Государство-участник резюмирует, что автор подозревался в подделке документов (статья 300 (часть 2) Уголовного кодекса), мошенничестве (статья 182 (часть 2) Уголовного кодекса), участии в организованной преступной группе (статьи 24 (части 3 и 4) и 25 (часть 3) Уголовного кодекса), действиях с намерением приобретения чужого имущества большой ценности и ведении обманным путем бухгалтерского учета (статья 222 (часть 1) Уголовного кодекса) нескольких компаний в период с 2000 по 2004 год. Предварительное следствие было начато 19 апреля 2004 года, и дело было передано в суд для разбирательства 30 декабря 2009 года. В ходе предварительного следствия были проведены многочисленные следственные действия: неоднократно допрашивались свидетели и подозреваемые, санкционировались и проводились обыски, налагались ограничительные меры, проводились проверки компаний, проверялись документы, ограничивались имущественные права некоторых компаний, направлялись запросы о правовой помощи в Канаду и Российскую Федерацию. 23 декабря 2011 года Второй районный суд города Вильнюса оправдал заявителя по всем пунктам обвинения. Суд заявил, что неясно, какая экономическая деятельность объединяла все компании, с которыми был связан автор, как эти компании были связаны между собой и каковы были конкретный механизм присвоения налога на добавленную стоимость и роль каждой компании.

4.4В январе 2012 года прокурор подал апелляцию, в которой просил изменить фактические обстоятельства дела. Во время слушания 20 марта 2012 года участники процесса были проинформированы о позиции прокурора и не выразили своего мнения. Обвиняемым было предоставлено время для ознакомления с измененными обвинениями. В ходе слушания 10 мая 2012 года прокурор выразил намерение изменить обвинения и полностью индивидуализировать преступные деяния. Речь не шла о новых фактах и новых преступных деяниях. Обвинения были индивидуализированы для более четкого понимания механизма преступной деятельности и расчета ущерба. Прокурор просил суд признать автора виновным по тем же статьям, которые были рассмотрены судом первой инстанции, и приговорить его к пяти годам лишения свободы.

4.5По ходатайству адвоката автора Вильнюсский окружной суд обратился в Конституционный суд с вопросом о том, соответствует ли Конституции изменение обвинительного акта или формулирование новых обвинений. В своем постановлении от 15 ноября 2013 года Конституционный суд заявил, что в случае изменения существенных обстоятельств преступления на стадии апелляции, осужденный все равно может подать кассационную жалобу, заявив о неправомерном применении закона апелляционным судом. Конституционный суд постановил, что при решении вопроса о возможности переквалификации обвинения апелляционным судом необходимо руководствоваться той же логикой. Он пришел к выводу, что переквалификации обвинения на стадии апелляции не была неконституционной.

4.6Вильнюсский окружной суд возобновил производство по делу и вынес решение 30 декабря 2014 года. Ходатайство прокурора об изменении обвинений, заявленное 10 мая 2012 года, было принято судом 27 февраля 2014 года. Суд рассмотрел ходатайство об изменении обвинений в качестве первой инстанции, как того требует Уголовно-процессуальный кодекс, и изучил как первоначальное, так и измененное обвинение. Автор был приговорен к двум годам и шести месяцам лишения свободы за мошенничество в составе организованной группы.

4.7Автор подал кассационную жалобу в Верховный суд. Он жаловался на то, что окружной суд вышел за пределы апелляционной жалобы, поскольку, согласно этой жалобе, он обвинялся в совершении уголовных преступлений в составе одной организованной преступной группы, а в ходе рассмотрения дела в апелляционном суде прокурор изменил обвинение на совершение преступных деяний в составе нескольких преступных групп. Автор также жаловался на то, что срок исковой давности был применен неправильно и что окружной суд не объяснил, почему в качестве начала исчисления срока давности было установлено 31 декабря 2004 года, а не 25 сентября 2004 года. Автор поднял вопрос о ретроактивном применении уголовного закона, утверждая, что преступлению мошенничества было дано более широкое определение после 30 апреля 2003 года. Он также утверждал, что апелляционный суд не должен был принимать во внимание доказательства, связанные с решением о прекращении предварительного следствия в отношении г-жи Ж.С., которые не были исследованы в ходе слушаний, и показания г-на С., который умер во время судебного разбирательства. Автор утверждал, что уголовное разбирательство было чрезмерно длительным. Более пяти лет он не мог свободно перемещаться и был вынужден постоянно запрашивать разрешение на выезд из страны. Он просил назначить более мягкое наказание, чем лишение свободы.

4.83 марта 2016 года Верховный суд вынес решение. Что касается аргумента автора о том, что он был осужден на основании заново сформулированных обвинений, Верховный суд постановил, что изменения были необходимы для того, чтобы уточнить, какая общая экономическая деятельность объединяла все компании, каким образом компании были связаны между собой и каков был конкретный механизм присвоения налога на добавленную стоимость. Оправданным лицам было предоставлено время для ознакомления с изменениями, и они не возражали против них. Единственной просьбой с их стороны было обращение в Конституционный суд. Окружной суд сравнил первоначальное и измененное обвинения и установил, что каждое измененное обвинение было индивидуализировано, но при этом основывалось на тех же фактических обстоятельствах, что и в первоначальном обвинительном акте. Изменения не повлияли на квалификацию преступления и назначение наказания и не ограничили права защиты обвиняемого.

4.9Что касается срока исковой давности, Верховный суд постановил, что, поскольку данные компании не указали правильно имущество, собственный капитал, обязательства и расходы за период с 2000 по 2004 год, невозможно установить имущество, собственный капитал, размер и структуру их обязательств в этот период. Предварительное следствие было начато 19 апреля 2004 года, а преступная деятельность стала более явной только в мае и июне 2005 года. Годовые декларации о прибыли и авансовые декларации о прибыли должны были быть представлены после окончания финансового периода и до первого дня после десятого месяца с начала нового финансового периода, т. е. до 1 октября 2005 года. В результате временем окончания преступной деятельности в данном деле стал октябрь 2005 года, когда должны были быть представлены декларации по налогу на добавленную стоимость вместе с поддельными счетами. Верховный суд, однако, заявил, что принятие октября 2005 года в качестве даты окончания преступной деятельности превысило бы пределы обвинения; поэтому было решено выбрать период с 2000 по 2004 год. По мнению Верховного суда, самым важным вопросом была не последняя бухгалтерская операция, а все финансовые показатели компаний в течение всего календарного финансового года. Таким образом, Верховный суд указал, что апелляционный суд сделал обоснованный вывод о том, что преступная деятельность закончилась 31 декабря 2004 года и 10-летний срок давности должен исчисляться с этой даты.

4.10Что касается продолжительности судебного разбирательства, Верховный суд отметил, что разбирательство, длившееся более 10 лет, было чрезмерным и могло послужить основанием для вынесения более мягкого приговора. Суд, однако, должен был оценить тяжесть преступления, положительные и отрицательные характеристики осужденного, причины совершения преступления и другие обстоятельства. В деле автора Суд отметил, что преступные деяния, совершенные автором, нанесли существенный финансовый ущерб государству. Он организовал чрезвычайно сложный механизм мошенничества с налогом на добавленную стоимость, координировал и руководил деятельностью организованных преступных групп. Кроме того, 6 марта 2014 года его обвинили в том, что 6 декабря 2013 года он совершил еще одно преступное деяние, в связи с которым он скрылся от правосудия. В результате исполнение приговора не могло быть приостановлено. Более того, срок наказания, назначенный окружным судом, уже был ниже среднего срока за аналогичные преступления.

4.11Далее в своих замечаниях государство-участник отвечает на каждое из утверждений автора. Государство-участник заявляет, что утверждение автора по пункту 1 статьи 14 Пакта о том, что окружной суд использовал решение прокурора о прекращении предварительного следствия в отношении г-жи Ж.С. в качестве доказательства в своем решении и приобщил это решение к материалам дела без возобновления исследования доказательств, является необоснованным. Государство-участник утверждает, что окружной суд прямо не ссылался на это решение в своем постановлении и не использовал его в качестве доказательства. Имя г-жи Ж.С. упоминается во всех решениях национальных судов в отношении автора, поскольку она была директором одной из компаний и вела бухгалтерскую документацию нескольких других компаний. Однако решение прокурора не имело фактической связи с делом автора и не могло иметь преюдициальную ценность при оценке вопроса об уголовной ответственности автора.

4.12Что касается 10-летнего срока исковой давности, государство-участник ссылается на подробный анализ в решении Верховного суда от 3 марта 2016 года. Суды постановили, что последним днем преступной деятельности было 31 декабря 2004 года — последний день финансового года. Расчет 10-летнего срока исковой давности был обоснованным и не представляется явно произвольным или равносильным явной ошибке или отказу в правосудии.

4.13Что касается утверждения автора по пункту 3 с) статьи 14 Пакта, касающегося продолжительности разбирательства по его уголовному делу, государство-участник отмечает, что в Литве существует эффективное внутреннее средство правовой защиты в случаях чрезмерно длительного разбирательства. Статья 6.272 Гражданского кодекса предусматривает возможность требовать возмещения вреда, причиненного в результате необоснованно длительного судебного разбирательства. Европейский суд по правам человека признал, что с 6 февраля 2007 года иски о возмещении вреда в соответствии со статьей 6.272 Гражданского кодекса стали эффективным внутренним средством правовой защиты. Автор не обратился в национальные суды, ссылаясь на чрезмерную продолжительность разбирательства, и не исчерпал внутренние средства правовой защиты, как того требует пункт 2 b) статьи 5 Факультативного протокола. Что касается существа жалобы, государство-участник отмечает, что Верховный суд признал, что предварительное следствие было длительным, поскольку оно продолжалось более пяти лет. Однако Верховный суд не заявил, что власти бездействовали или что имели место длительные периоды бездействия. Вместо этого он заявил, что действия властей были некачественными, поскольку необходимо было уточнить обвинения и индивидуализировать преступные деяния. Принимая во внимание сложность организованных преступных групп и их схем, а также финансовые последствия для государства, которые составили 476 225 евро, государство-участник считает, что решение Верховного суда не приостанавливать исполнение приговора автора было разумным.

4.14Государство-участник отмечает, что предварительное следствие продолжалось до 30 декабря 2009 года. Решение первой инстанции было вынесено 23 декабря 2011 года. Во время разбирательства в апелляционном суде было принято решение передать вопрос об изменении обвинения в ходе апелляционного процесса в Конституционный суд. Постановление Конституционного суда было вынесено 15 ноября 2013 года, а затем 30 декабря 2014 года свое решение принял Вильнюсский окружной суд. Верховный суд вынес свое решение 3 марта 2016 года. Правительство вновь заявляет, что чрезмерная продолжительность предварительного следствия уже была исправлена путем вынесения автору более мягкого приговора. Оно отвергает утверждение автора как необоснованное.

4.15Затем государство рассматривает утверждение автора по пункту 3 е) статьи 14 Пакта, касающееся невозможности проведения перекрестного допроса свидетеля — г‑на С., который умер во время судебного разбирательства, и принятия его показаний в качестве доказательства окружным судом. Государство-участник отмечает, что показания г-на С. были подтверждены другими доказательствами и были лишь одним из элементов, на которых был основан обвинительный приговор автору. У автора была возможность оспорить эти доказательства и представить свои аргументы, которые были должным образом рассмотрены национальными судами. Тот факт, что свидетель умер, не исключает использования его показаний в качестве одного, но не единственного источника доказательств. Государство-участник считает это утверждение необоснованным и неприемлемым в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

4.16В отношении утверждения автора по пункту 5 статьи 14 Пакта, касающегося изменения обвинительного акта и обвинений в апелляционном суде, государство-участник заявляет, что Комитет не утверждал, что кассация сама по себе не отвечает требованиям пункта 5 статьи 14. Рассматривая правильность применения уголовного закона, кассационный суд проверяет, в частности, вопрос о законности доказательств, исследованных нижестоящими судами. Если нижестоящими судами были допущены ошибки, кассационный суд имеет множество возможностей для их исправления, а если они связаны с интерпретацией фактов и доказательств, он может вернуть дело в нижестоящий суд на новое рассмотрение.

4.17Верховный суд подробно рассмотрел утверждения автора относительно изменения обвинений и определил, что, во-первых, стороны разбирательства были проинформированы об изменении и имели достаточно времени для подготовки своей защиты и, во-вторых, изменение обвинений было лишь изменением, а не полной заменой, и оно не повлияло на квалификацию преступления или назначение наказания. Этот вопрос был передан в Конституционный суд, который постановил, что участники процесса не утратили право на обжалование. Государство-участник добавляет, что автор не указал, какие конкретные аспекты его апелляции не подлежали пересмотру из-за ограничений кассационного обжалования. Государство-участник приходит к выводу, что автор недостаточно обосновал свою жалобу и что она должна быть признана неприемлемой в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

4.18Что касается жалобы автора на то, что национальные суды должны были применить часть 1 или 2 статьи 274 Уголовного кодекса 1961 года, поскольку это положение действовало в момент предполагаемого совершения большинства преступных деяний, государство-участник отмечает, что автор был признан виновным в преступлении мошенничества в соответствии с положением, вступившим в силу 1 мая 2003 года. Автор не упомянул часть 3 статьи 274 Уголовного кодекса 1961 года, которая предусматривает, что мошенничество в крупном размере наказывается лишением свободы на срок от одного года до десяти лет. В случае автора мошенничество было крупным; таким образом, положения Уголовного кодекса 1961 года и нового Уголовного кодекса были очень похожи. Можно даже утверждать, что статья 182 (часть 2) нового Уголовного кодекса предусматривает более мягкое наказание. Автор утверждает, что в Уголовном кодексе 1961 года не существовало положения «в пользу других лиц» и что, поскольку к его преступной деятельности была применена статья 182 (часть 2) нового Уголовного кодекса, он оказался в менее благоприятном положении. Однако автор не был признан виновным в приобретении имущества или права на имущество большой ценности в пользу другого лица; таким образом, его утверждение безосновательно. Наконец, государство-участник утверждает, что приговор автору в виде двух лет и шести месяцев лишения свободы намного меньше максимального возможного наказания в виде восьми лет лишения свободы, установленного в статье 182 (часть 2). Государство-участник делает вывод о том, что утверждения автора по статье 15 Пакта должны быть признаны неприемлемыми по смыслу статьи 2 Факультативного протокола как недостаточно обоснованные.

Комментарии автора к замечаниям государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

5.17 октября 2019 года автор представил свои комментарии к замечаниям государства-участника. Автор вновь заявляет, что выделение уголовного дела г-жи Ж.С. в производство, отдельное от его дела, и прекращение уголовного расследования в отношении нее нарушили его право на справедливое судебное разбирательство. Он утверждает, что, поскольку было установлено, что она не действовала сознательно при подделке документов, его стали рассматривать как лицо, сознательно руководившее ее действиями. На этом основании автор утверждает о наличии связи между делом г-жи Ж.С. и его собственным делом и заявляет, что тот факт, что он не мог получить доступ к документам ее уголовного дела и не имел возможности провести перекрестный допрос, представлял собой нарушение его права по пункту 1 статьи 14 Пакта.

5.2Автор отмечает признание государством-участником того факта, что он не совершал преступных деяний после 25 сентября 2004 года. Вывод об использовании 31 декабря 2004 года в качестве даты начала исчисления 10-летнего срока давности является спекулятивным и нарушает статью 14 (пункт 1) Пакта.

5.3Что касается утверждений по пункту 3 с) статьи 14 Пакта, автор утверждает, что он не стремился добиться денежной компенсации за необоснованно длительное судебное разбирательство. Он хотел создать прецедент, согласно которому в случае затяжного уголовного процесса назначаемое наказание должно быть более мягким, что не может быть обеспечено гражданскими судами. Кроме того, поскольку национальные суды отказались признать, что разбирательство было необоснованно длительным, гражданские суды будут рассматривать такой вывод как res judicata и откажут ему в компенсации. Автор утверждает, что тот факт, что было запрошено заключение Конституционного суда, не должен рассматриваться в качестве оправдания задержки судебного разбирательства. Он также утверждает, что информация, запрошенная у других стран в ходе расследования, не была использована судами в качестве доказательства и не должна служить оправданием задержки. Учитывая, что он отбыл наказание, автор заинтересован в денежной компенсации и просит выплатить ему 30 минимальных литовских зарплат в качестве компенсации за нарушение пункта 3 с) статьи 14 Пакта. Автор упоминает о том, что при вынесении решения по приговору Верховный суд принял во внимание, что он подозревался в совершении другого преступления в 2014 году. Автор утверждает, что опора на недоказанное преступление в решении Верховного суда представляла собой нарушение его права на презумпцию невиновности в соответствии с пунктом 2 статьи 14 Пакта.

5.4В связи с пунктом 3 е) статьи 14 Пакта автор отмечает, что г-н С. был единственным свидетелем предполагаемой попытки автора предложить взятку в пользу компании, в которой автор не являлся директором или акционером, и что его показания были решающими. При таких обстоятельствах, ввиду невозможности перекрестного допроса свидетеля показания г-на С. должны были быть исключены. Автор просит возобновить производство по его делу и вновь исследовать доказательства без показаний г-на С.

5.5Автор повторяет свою позицию, согласно которой изменение обвинения прокурором в апелляционном суде, а не в суде первой инстанции лишило его возможности добиться переоценки фактов и доказательств в вышестоящем суде и тем самым лишило его права на обжалование в соответствии с пунктом 5 статьи 14 Пакта. Он добавляет, что отсутствие полной апелляционной инстанции по вопросам факта и переоценки доказательств также может рассматриваться как нарушение права на справедливое судебное разбирательство согласно статье 14 (пункт 1) Пакта, поскольку судебное разбирательство является несправедливым, когда обвиняемый проигрывает дело в одной апелляционной инстанции, а другие лица не проигрывают, и как дискриминация по смыслу статьи 26 Пакта, поскольку с автором обращались иначе, чем с обычными обвиняемыми, которые имеют доступ к апелляционной инстанции по установлению и переоценке фактов.

5.6Автор не согласен с государством-участником в отношении применения судами статьи 182 (часть 2) Уголовного кодекса 1961 года вместо статьи 274, которая действовала с 5 июля 2004 года. Он утверждает, что новые квалификации, а именно фразы «уклонение от денежного обязательства» и «в пользу других лиц», были применены задним числом и нанесли ему наибольший ущерб. Он добавляет, что статья 182 (часть 2) нового Уголовного кодекса устанавливает максимальное наказание в восемь лет, в то время как максимальное наказание по старому Уголовному кодексу составляло пять лет, и утверждает, что применение данного более мягкого максимального наказания также уменьшило бы наказание, назначенное в его деле. Довод государства-участника о том, что старый Уголовный кодекс предусматривал наказание в виде 10 лет лишения свободы за мошенничество в крупном размере, является неуместным, поскольку в новом Уголовном кодексе исключено понятие мошенничества в крупном размере. Понятие большого денежного обязательства отличается от мошенничества в крупном размере. Установление факта уклонения от больших денежных обязательств не означает автоматически, что мошенничество является крупным.

5.7Автор просит о возобновлении производства по его делу, о предоставлении компенсации за нарушение его прав в размере 50 минимальных зарплат, что составляет 30 350 евро, и о возмещении судебных издержек в размере 10 000 евро.

Дополнительные замечания государства-участника

6.1В вербальной ноте от 6 декабря 2019 года государство-участник представило свои дополнительные замечания, в которых оно повторяет свою первоначальную позицию о неприемлемости сообщения на основании статей 3 и 5 (пункт 2 b)) Факультативного протокола. Государство-участник отмечает, что в своих комментариях автор выдвинул новые жалобы по статьям 14 (пункт 2) и 26 Пакта и что, поскольку эти жалобы были выдвинуты после представления замечаний государством-участником, а не в первоначальном представлении, они должны быть признаны неприемлемыми.

6.2Государство-участник вновь заявляет, что решение о прекращении уголовного расследования по делу г-жи Ж.С. не повлияло на судебный процесс по делу автора. Решение об отделении одного уголовного дела от другого основано на многочисленных основаниях и само по себе не является нарушением статьи 14 (пункт 1) Пакта. Вопрос о прекращении расследования в отношении г-жи Ж.С. был рассмотрен Верховным судом, который не нашел никаких процессуальных нарушений. Автор не поднимал вопрос о невозможности перекрестного допроса г-жи Ж.С. ни перед национальными властями, ни в своем первоначальном сообщении. Автор также не просил возобновить рассмотрение доказательств. Он не воспользовался еще двумя возможностями выразить свое мнение о прекращении предварительного следствия в отношении г-жи Ж.С.: во время заключительных дебатов и во время судебного разбирательства, когда он мог попросить суд вызвать г-жу Ж.С. в качестве свидетеля согласно статье 270 Уголовно-процессуального кодекса. Государство-участник считает, что в силу этого автор не исчерпал внутренние средства правовой защиты.

6.3Государство-участник подтверждает свою первоначальную позицию о необоснованности утверждений по статье 14 (пункт 1) Пакта в отношении примененного срока давности, а также по статьям 14 (пункты 3 e) и 5) и 15 Пакта. Оно также придерживается своей позиции, что утверждения по статье 14 (пункт 3 с)) Пакта относительно продолжительности разбирательства должны быть отклонены ввиду неисчерпания внутренних средств правовой защиты и, в любом случае, как необоснованные. Государство-участник отмечает, что утверждение автора о том, что национальные суды отказались признать, что разбирательство было необоснованно длительным, является ошибочным и что Верховный суд четко заявил, что в данном деле разбирательство не было завершено в разумные сроки и что разбирательство было слишком долгим. Государство-участник также представляет информацию и примеры решений национальных судов, чтобы показать, что гражданские суды самостоятельно оценивают доказательства и могут прийти к иному выводу, чем суды в уголовном процессе, относительно продолжительности разбирательства и причиненного им возможного ущерба.

Дополнительные комментарии автора

7.113 января 2020 года автор представил дополнительные комментарии. В отношении замечания государства-участника о том, что новые жалобы, выдвинутые автором по пункту 2 статьи 14 и статье 26 Пакта, следует считать неприемлемыми, поскольку они не были выдвинуты в его первоначальном сообщении, автор утверждает, что жалобы могут быть поданы в Комитет в течение пяти лет после исчерпания внутренних средств правовой защиты. Поэтому он может выдвигать любые новые претензии до даты истечения этих пяти лет — 3 марта 2021 года. Он также мог бы представить новое сообщение, но не сделал этого, чтобы не отягощать процедуру.

7.2Далее автор комментирует вопросы, затронутые в его представлении от 7 октября 2018 года.

Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете

Рассмотрение вопроса о приемлемости

8.1Прежде чем рассматривать какую-либо жалобу, содержащуюся в сообщении, Комитет должен, согласно правилу 97 своих правил процедуры, решить вопрос о том, является ли данное сообщение приемлемым в соответствии с Факультативным протоколом.

8.2Согласно требованиям пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола, Комитет удостоверился в том, что этот же вопрос не рассматривается в соответствии с другой процедурой международного разбирательства или урегулирования. Комитет принимает к сведению представленную государством-участником информацию о том, что 20 октября 2016 года и 6 апреля 2017 года Европейский суд по правам человека решением одного судьи объявил жалобы автора неприемлемыми. Комитет напоминает о своей правовой практике в отношении пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола, из которой следует, что, если Европейский суд объявляет о неприемлемости не только на процедурных основаниях, но и по причинам, которые предполагают определенное рассмотрение существа дела, то следует считать, что этот вопрос был рассмотрен по смыслу соответствующих оговорок к упомянутой статье. Вместе с тем Комитет также напоминает, что даже в тех случаях, когда жалобы были признаны неприемлемыми на основании отсутствия признаков нарушения, ограниченная аргументация, приводимая в решениях этого рода, не дает ему основания полагать, что при рассмотрении жалобы Европейский суд уделил должное внимание вопросам существа. В данном деле Комитет отмечает, что письмо Европейского суда, предоставленное ему государством-участником, лишь подтверждает государству-участнику, что заявления автора были объявлены неприемлемыми, без указания оснований для такого решения. С учетом этого Комитет считает, что ничто не препятствует рассмотрению настоящего сообщения в соответствии с пунктом 2 а) статьи 5 Факультативного протокола.

8.3Комитет принимает к сведению замечания государства-участника о том, что жалобы автора по пункту 3 с) статьи 14 Пакта, касающиеся чрезмерной продолжительности уголовного процесса по делу автора, должны быть признаны неприемлемыми в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Комитет принимает к сведению информацию государства-участника о статье 6.272 Гражданского кодекса, которая предусматривает возможность требовать возмещения вреда, причиненного в результате необоснованно длительного судебного разбирательства, а также примеры успешного применения этой статьи национальными судами. Комитет также отмечает аргумент автора о том, что денежная компенсация за длительность судебного разбирательства не является для него уместной. Автор хотел, чтобы суды признали, что чрезмерная продолжительность разбирательства должна быть исправлена более мягким наказанием в его уголовном приговоре, чего нельзя добиться в гражданском процессе.

8.4В этой связи Комитет отмечает, что в своем представлении автор просит у государства-участника компенсацию за предполагаемое нарушение пункта 3 с) статьи 14 Пакта. В отношении утверждения автора о том, что Верховный суд отказался сократить срок его наказания на основании чрезмерно длительного разбирательства, Комитет отмечает, что он не может заменить национальные суды в толковании и применении внутреннего законодательства и в принятии решения о наказании, которое должно быть применено в конкретном случае. Роль Комитета заключается в оценке того, соответствовал ли процесс, в ходе которого суды вынесли свой вердикт, стандартам, изложенным в статье 14 Пакта. Комитет отмечает в этой связи аргумент государства-участника о том, что автор не обращался в национальные суды с жалобой на чрезмерную продолжительность разбирательства. Комитет также отмечает, что Верховный суд признал, что разбирательство по делу автора было чрезмерно длительным, но не заявил, что власти бездействовали или что имели место длительные периоды бездействия. В то же время он пришел к обоснованному выводу о том, что назначенное автору наказание в виде двух лет и шести месяцев не может быть заменено санкцией, не связанной с лишением свободы, ввиду следующих фактов: преступные деяния, совершенные автором, нанесли существенный финансовый ущерб государству; автор организовал чрезвычайно сложный механизм мошенничества с налогом на добавленную стоимость, координировал и руководил деятельностью организованных преступных групп; он подозревался в совершении еще одного преступного деяния, в связи с которым он скрылся от правосудия (п. 4.10). Комитет отмечает в этой связи, что прокурор добивался наказания в виде пяти лет лишения свободы и что, по словам государства-участника, чрезмерная продолжительность предварительного следствия уже была исправлена путем вынесения автору более мягкого приговора (пп. 4.14 и 4.18). Исходя из представленных ему фактов, Комитет не видит никаких проявлений произвольного или предвзятого поведения со стороны национальных судов. Назначенное автору наказание также не представляется несоразмерным тяжести преступлений, которые он совершил и за которые был в конечном итоге осужден и ему было назначено наказание. В этих обстоятельствах Комитет соглашается с утверждением государства-участника о том, что автор располагал эффективным внутренним средством правовой защиты в виде гражданского иска о возмещении вреда, причиненного чрезмерной продолжительностью судебного разбирательства. Комитет отмечает, что автор предпочел не использовать это средство правовой защиты на национальном уровне и вместо этого решил обратиться в Комитет за денежной компенсацией. В таких обстоятельствах Комитет приходит к выводу, что автор не исчерпал внутренние средства правовой защиты и что его жалоба по пункту 3 с) статьи 14 является неприемлемой в соответствии с пунктом 2 b) статьи 5 Факультативного протокола.

8.5Комитет принимает к сведению жалобы автора по пункту 1 статьи 14 Пакта, касающиеся прекращения предварительного следствия в отношении г-жи Ж.С. и использования соответствующего решения прокурора в судебном разбирательстве по его делу. Комитет также принимает к сведению утверждение автора по пункту 1 статьи 14 о том, что выбор национальными судами 31 декабря 2004 года в качестве даты окончания преступной деятельности для целей исчисления 10-летнего срока давности был произвольным. Комитет далее принимает к сведению утверждение автора по пункту 3 е) статьи 14 Пакта о том, что суды использовали показания г-на С., который умер во время разбирательства и которого автор не смог подвергнуть перекрестному допросу. Комитет отмечает, что эти утверждения касаются оценки национальными судами фактов и доказательств, которые Комитет не рассматривает, если только не будет установлено, что такая оценка была явно произвольной или равнозначной отказу в правосудии, или что суд не выполнил свою обязанность по сохранению своей независимости и беспристрастности. Информация, представленная государством-участником, свидетельствует о том, что в этом отношении национальные суды тщательно рассмотрели претензии, выдвинутые автором. Комитет отмечает, в частности, замечания государства-участника о том, что окружной суд не ссылался на решение о прекращении уголовного преследования г-жи Ж.С. и не использовал это решение в качестве доказательства против автора (п. 4.11); что Верховный суд установил 31 декабря 2004 года в качестве даты окончания преступной деятельности, интерпретировав информацию, предоставленную следствием, в свете внутреннего налогового законодательства (пп. 4.9 и 4.12); и что показания г-на С. были подтверждены другими доказательствами, которые автор не опроверг, и были лишь одним из элементов, на которых был основан обвинительный приговор автору (п. 4.15). Ничто в материалах дела не указывает на то, что в ходе судебного разбирательства имели место какие-либо нарушения, которые могли бы быть равносильны отказу в правосудии. В силу этого Комитет считает утверждение автора по пунктам 1 и 3 e) статьи 14 недостаточно обоснованным и неприемлемым по смыслу статьи 2 Факультативного протокола.

8.6Комитет далее отмечает утверждение автора о том, что изменение обвинений прокурором на стадии обжалования нарушило его право по пункту 5 статьи 14 Пакта, поскольку Верховный суд, действуя в качестве кассационной инстанции, рассмотрел его жалобу только по вопросам права и не провел существенного рассмотрения фактов и доказательств по делу. В этой связи Комитет напоминает, что пункт 5 статьи 14 налагает на государство-участник обязанность пересмотра существенным образом, одновременно на основе достаточности доказательств и норм права, осуждения и приговора так, чтобы процедура делала возможным должное рассмотрение характера дела. В данном случае Комитет отмечает, что автор представляет общее утверждение о том, что изменение обвинений на стадии обжалования само по себе лишает его возможности эффективного обжалования. Комитет также отмечает, что прокурор не изменил обвинения или расследуемые преступные деяния, а лишь индивидуализировал их, в то время как фактические обстоятельства, а также статьи Уголовного кодекса, на которых основывались обвинения, остались прежними. Более того, стороны разбирательства были проинформированы о внесении изменений, не возражали против них и имели достаточно времени для подготовки своей защиты (пп. 4.4–4.5, 4.8 и 4.17). Комитет отмечает свою правовую практику, согласно которой пункт 5 статьи 14 не требует проведения повторного слушания фактологической стороны дела апелляционным судом, если суд полностью пересматривает судебное решение и все аргументы заявителя. Комитет отмечает, что автор нигде не указывает, какие материально-правовые претензии он не смог выдвинуть в Верховном суде или какие претензии, выдвинутые на стадии обжалования, не были рассмотрены судом. Комитет также отмечает, что Верховный суд действительно приступил к тщательной оценке претензий автора, которые, судя по имеющейся в деле информации, касались скорее применения закона нижестоящими судами, чем установления фактов и доказательств. Комитет также принимает во внимание представленную государством-участником информацию о подробной оценке жалобы автора Верховным судом и Конституционным судом, а также информацию о возможных шагах для полного пересмотра дела, если кассационная инстанция обнаружит ошибки в применении закона нижестоящими судами. В отсутствие конкретных утверждений автора Комитет считает, что его утверждения по пункту 5 статьи 14 Пакта носят общий характер и недостаточно обоснованы. Он считает эту часть жалобы неприемлемой согласно статье 2 Факультативного протокола.

8.7Комитет далее отмечает утверждение автора по статье 15 Пакта о том, что новая редакция Уголовного кодекса (статья 182 (часть 2)) была неправильно применена в отношении него и что старая редакция Уголовного кодекса (статья 274 (часть 3)) была более мягкой. В этой связи Комитет отмечает, что обе статьи предусматривают наказания за преступление мошенничества, которые заключаются в лишении свободы, с наложением или без наложения штрафа, на срок до пяти и восьми лет соответственно. Комитет считает, что до тех пор, пока один и тот же вид наказания предусмотрен в старом и новом законах, вопрос о том, является ли наказание более мягким или более суровым, не возникает, если только наказание, назначенное судом, не превышает максимального наказания, предусмотренного более мягким применимым положением. Приговор, вынесенный автору, а именно два года и шесть месяцев лишения свободы, не превышает максимального наказания в виде пяти лет лишения свободы, предусмотренного более мягким положением. В данном деле суды толковали национальное законодательство на основании представленных им фактов. Комитет не видит из представленной ему информации, что такое толкование было явно произвольным или равносильным отказу в правосудии. Поэтому Комитет считает, что эта часть сообщения недостаточно обоснована и неприемлема по смыслу статьи 2 Факультативного протокола.

8.8В заключение Комитет отмечает, что в своих комментариях от 7 октября 2019 года автор выдвигает две новые претензии по статьям 14 (пункт 2) и 26 Пакта. Комитет также отмечает толкование автором правила пятилетнего срока в его дополнительных комментариях от 13 января 2020 года, согласно которому в любой момент до истечения пятилетнего срока с момента исчерпания внутренних средств правовой защиты автор может представить дополнительные претензии в связи со своим сообщением или даже новое сообщение. Комитет отмечает, что действительно, согласно правилу 99 с) его правил процедуры, сообщение должно быть представлено в течение пяти лет после исчерпания внутренних средств правовой защиты. В то же время Комитет отмечает свою правовую практику, согласно которой все претензии должны быть заявлены автором в его первоначальном представлении, прежде чем государству-участнику будет предложено представить свои замечания относительно приемлемости и существа сообщения, если только автор не сможет продемонстрировать, почему он не смог заявить все претензии одновременно. Поскольку автор не продемонстрировал, почему его новые претензии не могли быть выдвинуты на более ранней стадии состязательного процесса, рассмотрение Комитетом новых претензий было бы процессуальным злоупотреблением. Таким образом, Комитет считает жалобы автора по статьям 14 (пункт 2) и 26 неприемлемыми в соответствии со статьей 3 Факультативного протокола.

9.С учетом вышеизложенного Комитет постановляет:

a)признать данное сообщение неприемлемым по статьям 2, 3 и 5 (пункт 2 b)) Факультативного протокола;

b)довести настоящее решение до сведения государства-участника и автора.