Комитет по правам ребенка

Соображения, принятые Комитетом в соответствии с Факультативным протоколом к Конвенции о правах ребенка по процедуре сообщений, относительно сообщения № 100/2019 * ** ***

Сообщение п редставлено:	П.Н., К.К. и О.М. (представлены адвокатом Йоханной Ниеми)
Предполагаемая жертва:	С.Н., Мх.К., Му.К., С.М., К.М. и Дж.М.
Государство-участник:	Финляндия
Дата сообщения:	30 сентября 2019 года (первоначальное представление)
Дата принятия Cоображений:	12 сентября 2022 года
Тема сообщения:	репатриация из лагерей беженцев в Сирийской Арабской Республике детей, чьи родители связаны с террористической деятельностью
Процедурные вопросы :	юрисдикция; исчерпание внутренних средств правовой защиты; компетенция ratione temporis; ius standi
Вопросы существа:	защитные меры; право на жизнь; доступ к медицинской помощи; произвольное содержание под стражей
Статьи Конвенции :	2, 6, 19, 20, 24, 27, 28, 37, 39 и 40
Статьи Факультативного протокола , касающаяся участия детей в вооруженных конфликтах:	7
Статьи Факультативного протокола о процедуре сообщений	5 (пункты 1) и 2)) и 7 (пункты e) и f))

1.1Авторами сообщения являются П.Н., действующая от имени своей племянницы С.Н. (2017 года рождения), К.К., действующая от имени своих внуков Мх.К. (2017 года рождения) и Му.К. (2016 года рождения), и О.М., действующая от имени своих внуков С.М. (2017 года рождения), К.М. (2014 года рождения) и Дж.М. (2013 года рождения). Авторы являются гражданами Финляндии. Они подают настоящее сообщение от имени вышеуказанных детей, которые также являются гражданами Финляндии, а также от имени 33 других финских детей, которые содержатся в лагере Эль-Холь и не имеют доступа к юридической помощи или правовой информации, которая позволила бы им подать сообщение. Предполагается, что родители детей-жертв сотрудничали с ДАИШ. Дети-жертвы родились в Сирийской Арабской Республике и в настоящее время содержатся в лагере Эль-Холь на северо-востоке страны, который находится под контролем Сирийских демократических сил. Авторы утверждают, что государство-участник не приняло мер, необходимых для репатриации детей-жертв в Финляндию, и что это бездействие представляет собой нарушение статей 2, 6, 19, 20, 24, 27, 28, 37, 39 и 40 Конвенции, а также статьи 7 Факультативного протокола к Конвенции, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах. Авторы представлены адвокатом. Факультативный протокол, касающийся процедуры сообщений, вступил в силу для государства-участника 12 февраля 2016 года.

1.2В соответствии со статьей 6 Факультативного протокола Рабочая группа по сообщениям, действуя от имени Комитета, отклонила 10 октября 2019 года ходатайство о принятии временных мер, которое было подано авторами, просившими репатриировать детей в Финляндию. Вместе с тем Комитет обратился к государству-участнику с просьбой принять любые меры, необходимые для гарантирования безопасности и благополучия детей, включая доступ к любой медицинской помощи, в которой они могут нуждаться.

Факты в изложении авторов

2.1По словам авторов, в неизвестную дату матери детей-жертв были эвакуированы из города Багуз и других ранее контролируемых ДАИШ районов Сирийской Арабской Республики в лагерь Эль-Холь. Они утверждают, что, правительство Финляндии, зная о том, что детям грозит непоправимый вред в лагере Эль-Холь, тем не менее, заявило, что не будет оказывать помощь или репатриировать детей-жертв.

2.2Условия в лагере крайне плохие из-за перенаселенности, антисанитарных условий, нехватки продуктов питания и отсутствия чистой питьевой воды. Кроме того, авторы утверждают, что в лагере используются формы «экстремистского давления и принуждения». Предоставленные палатки часто разрушаются под ветром и дождем. Зимой отопление отсутствует. В результате таких условий дети в лагере часто страдают от недоедания и различных заболеваний.

2.3Му.К. страдает от серьезного недоедания и частой диареи. Он не получал никакой медицинской помощи и, как следствие, не развивался нормальными темпами. Летом 2019 года, когда ему было 1 год и 9 месяцев, его рост составлял 73 см, а вес — 7,9 кг. Дж. недавно перенесла пневмонию и была госпитализирована. В настоящее время она выздоравливает, но страдает от частой диареи и других заболеваний. С., которому 2 года, несколько раз был на грани смерти. Он страдает от недоедания и диареи, его развитие задерживается, у него трудности с речью и движением. У С.Н. травма бедра, и он не может ходить.

2.4Авторы утверждают, что внутренние средства правовой защиты государства-участника недоступны и неэффективны, поскольку бездействие финских властей не может быть оспорено посредством административного или судебного разбирательства.

Жалоба

3.1Авторы утверждают, что своим бездействием государство-участник нарушило статьи 2, 6, 19, 20, 24, 27, 28, 37, 39 и 40 Конвенции о правах ребенка, а также статью 7 Факультативного протокола к ней, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах. Они утверждают, что государство-участник не разрешило детям получить доступ к консульским услугам на основании их этнической принадлежности, религиозных убеждений матери или возраста (статья 2), не помогло детям покинуть лагерь (статья 37), не репатриировало детей из лагеря, где условия жизни крайне тяжелые и ставят под угрозу их жизнь, здоровье и развитие (статьи 6, 19, 24 и 27), и не предложило им реабилитацию (статья 39 Конвенции и статья 7 Факультативного протокола, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах).

3.2Авторы напоминают, что в соответствии со статьей 20 Конвенции, когда семья не может защитить ребенка, ребенок имеет право на государственную защиту. Авторы также утверждают, что некоторые из старших детей в лагере могли совершать «жестокости» под принуждением или в результате манипулирования. В этом случае расследование их действий должно проводиться в соответствии с гарантиями, предусмотренными статьей 40. По мнению авторов, эти процедурные и другие гарантии не были соблюдены и не могут быть соблюдены в условиях лагеря.

3.3Авторы подчеркивают, что государству-участнику хорошо известно о плачевных санитарных условиях, в которых находятся дети, и у него есть возможность договориться об их освобождении из лагеря Эль-Холь и репатриации. Они утверждают, что тот факт, что нарушения происходят за пределами территории государства-участника, не освобождает его от обязательств по Конвенции, поскольку своим бездействием государство-участник непосредственно способствует постоянным нарушениям прав детей-жертв. Авторы отмечают, что нет никаких препятствий, мешающих государству-участнику репатриировать детей-жертв, поскольку власти, управляющие лагерем, объявили, что они разрешают и поощряют репатриацию европейских граждан в страны их происхождения.

Замечания государства-участника относительно приемлемости

4.1В своих замечаниях от 10 декабря 2019 года государство-участник утверждает, что сообщение является неприемлемым в связи с отсутствием у авторов статуса, отсутствием у Комитета компетенции ratione temporis, неисчерпанием внутренних средств правовой защиты и отсутствием юрисдикции государства-участника в отношении детей.

4.2Государство-участник ссылается на пункт 2 статьи 5 Факультативного протокола и утверждает, что авторы не представили доказательства того, что они действуют с согласия законных опекунов детей, являющихся их родственниками. Ситуация в данном деле отличается от ситуации в аналогичных делах против Франции, решения по которым уже были приняты Комитетом, в которых большинство опекунов детей давали согласие по телефону. Что касается других 33 детей, от имени которых они также представляют данное сообщение, государство-участник отмечает, что их личные данные или личность не указаны и что авторы не представляют никаких доказательств наличия полномочий действовать от их имени. Государству-участнику не известно, что законные опекуны этих 33 детей вообще знают о настоящем сообщении. Поэтому оно считает, что сообщение от их имени должно быть признано неприемлемым как анонимное.

4.3Государство-участник напоминает, что в соответствии с общими нормами международного права и принципами отсутствия обратной силы договоров Факультативный протокол не связывает государство-участник обязательствами в отношении любого действия или факта, имевшего место, или любой ситуации, которая перестала существовать до даты вступления в силу Факультативного протокола. Государство-участник отмечает, что авторы не называют никаких временных рамок, когда произошли предполагаемые нарушения, и поэтому считает, что сообщение должно быть объявлено неприемлемым ratione temporis в той мере, в какой любые факты или предполагаемые нарушения произошли до 12 февраля 2016 года, когда Факультативный протокол вступил в силу для государства-участника.

4.4Государство-участник указывает, что ни на одну из статей Конвенции, указанных авторами в сообщении Комитету, они не ссылались в национальных органах власти и что, следовательно, внутренние средства правовой защиты не были исчерпаны.

4.5Государство-участник оспаривает юрисдикцию Комитета и утверждает, что его обязательства по Конвенции и Факультативным протоколам к ней определяются юрисдикцией, а не гражданством лиц. Комитет уже заявил в своем замечании общего порядка № 6 (2005) об обращении с несопровождаемыми и разлученными детьми за пределами страны их происхождения, что пользование правами, предусмотренными Конвенцией, не ограничивается детьми, являющимися гражданами государства-участника, и поэтому, если в Конвенции прямо не указано иное, должно быть также доступно всем детям, включая детей — просителей убежища, беженцев и мигрантов, независимо от их гражданства, иммиграционного статуса или безгражданства.

4.6Государство-участник утверждает, что оно согласилось соблюдать права, изложенные в Конвенции, только в ситуациях, в которых оно может осуществлять свой суверенитет и юрисдикцию и над которыми оно, по всей вероятности, будет иметь эффективный контроль. Государство-участник добавляет, что оно не может быть привлечено к ответственности за ситуации, которые оно не создавало и над которыми оно не имеет эффективного контроля.

4.7Государство-участник ссылается на статью 29 Венской конвенции о праве международных договоров, решение Европейского суда по правам человека по делу Банкович и другие против Бельгии и правовую практику Комитета против пыток. Оно утверждает, что в международном публичном праве концепция юрисдикции является прежде всего территориальной, если только иное намерение не явствует из договора или не декларируется иным образом, и что экстерриториальная юрисдикция государства проистекает из эффективного контроля, который оно может осуществлять за пределами своих границ. Государство-участник ссылается на судебную практику Европейского суда по правам человека, Международного Суда и Межамериканской комиссии по правам человека и напоминает, что, для того чтобы дети попали под юрисдикцию государства-участника, авторы должны доказать, что они находятся под эффективным контролем Финляндии либо через ее представителей, либо через местные органы власти, над которыми Финляндия должна иметь такой контроль, который фактически делал бы их зависимыми от нее. В данном случае государство-участник отмечает, что авторы не представили никаких доказательств того, что Финляндия осуществляет эффективный контроль над лагерями в северо-восточной части Сирийской Арабской Республики.

4.8Наконец, государство-участник отмечает, что утверждения, выдвинутые авторами, не обоснованы, поскольку носят общий характер и не связаны с фактами, касающимися индивидуальной ситуации детей, упомянутых в настоящем сообщении.

Комментарии авторов к замечаниям государства-участника относительно приемлемости

5.1Авторы 17 февраля 2016 года представили свои комментарии к замечаниям государства-участника относительно приемлемости сообщения. Они напоминают, что являются близкими родственниками детей, названных в настоящем сообщении, которые содержатся вместе со своими матерями в лагере, контролируемом Сирийскими демократическими силами. В этих обстоятельствах авторы имеют право действовать в наилучших интересах детей, указанных в сообщении. Учитывая тот факт, что все остальные дети в лагере Эль-Холь, являющиеся гражданами Финляндии, находятся в идентичной ситуации, авторы утверждают, что они также имеют право действовать от имени всей группы детей, находящихся в аналогичном положении. Государству-участнику известны личности всех детей в лагере Эль-Холь, которые являются гражданами Финляндии. Если Комитет не согласится с тем, что авторы выступают от имени всей группы, то он должен перейти к рассмотрению существа дела в отношении детей, которые поименованы в сообщении.

5.2Что касается аргумента государства-участника о несовместимости ratione temporis, авторы поясняют, что сообщение касается нарушений, которые имеют место с марта 2019 года и носят непрерывный характер.

5.3Авторы подчеркивают, что государство-участник не назвало ни одного внутреннего средства правовой защиты в отношении любого предполагаемого нарушения, на которое оно ссылается. Они уточняют, что обращались с просьбой о принятии мер по защите детей в орган по защите детей в Хельсинки, но их просьбы были отклонены. Они также подали жалобу канцлеру юстиции, который вынес решение 9 октября 2019 года. Однако канцлер не может отменить решения органа по защите детей, равно как и решения правительства.

5.4Авторы упоминают, что 16 декабря 2019 года правительство приняло принципиальное решение о репатриации из лагеря Эль-Холь. Эти руководящие принципы не наделяют правами отдельных лиц, и они не привели к каким-либо последствиям на местах. Авторы утверждают, что в отношении такого решения не существует никаких средств правовой защиты, и упоминают, что 22 мая 2019 года автор К.К. подала парламентскому омбудсмену жалобу, которая все еще находится на рассмотрении. Однако и это не является эффективным средством правовой защиты, поскольку омбудсмен не может отменить ни одного решения властей.

5.5Что касается юрисдикции, то авторы утверждают, что сообщение относится только к действиям или бездействию, которые находятся в рамках юрисдикции государства-участника. Авторы не утверждают, что государство-участник должно принимать меры по репатриации без соответствующих переговоров и согласования с властями, контролирующими данную территорию.

Дополнительные замечания государства-участника

6.1В своем представлении от 4 августа 2020 года государство-участник проинформировало Комитет о том, что 16 декабря 2019 года правительство государства-участника издало руководящие принципы репатриации граждан Финляндии из лагеря беженцев Эль-Холь в Сирийской Арабской Республике. На основе этих руководящих принципов 19 декабря 2019 года было принято постановление правительства UM/2019/203. Государство-участник заявляет о безоговорочной и общей решимости правительства как можно скорее репатриировать детей из лагеря. В декабре 2019 года были репатриированы двое детей, а в августе 2020 года при содействии финских властей были репатриированы мать и ее дети, бежавшие в Турцию из лагеря Эль-Холь.

6.2Государство-участник далее указывает, что три женщины и их дети, включая С.М., К.М. и Дж.М., покинули лагерь Эль-Холь по собственной инициативе и прибыли в Финляндию 31 мая 2020 года. Поскольку эти трое детей больше не содержатся в лагере Эль-Холь, автор О.М. утратила статус жертвы в отношении предполагаемых нарушений прав, закрепленных в Конвенции и Факультативных протоколах к ней. В этой связи государство-участник просит Комитет объявить сообщение в отношении О.М. неприемлемым как явно необоснованное в соответствии со статьей 7 c) Факультативного протокола к Конвенции.

6.3Государство-участник 17 декабря 2021 года сообщило Комитету, что 10 декабря 2021 года оно в сотрудничестве с турецкими властями репатриировало женщину и ее четырех детей из лагеря Эль-Холь через Турцию. 16 июля 2021 года государство-участник также репатриировало женщину и двух ее детей из лагеря Раудж. С 2019 года государство-участник репатриировало в общей сложности 35 граждан Финляндии (26 детей и девять взрослых), которые содержались в северо-восточной части Сирийской Арабской Республики. В лагерях остаются около 10 финских граждан.

6.4Государство-участник подтверждает свое намерение, насколько это возможно, репатриировать финских детей, все еще содержащихся в лагерях. Когда репатриация отдельных лиц была невозможна, государство-участник, учитывая сложные обстоятельства и стремясь прежде всего обеспечить безопасность детей, искало возможности и способы обеспечить права и благополучие финских детей, проживающих в лагере Эль-Холь, другими доступными средствами, насколько это было возможно. Принятые меры включали удаленный доступ к педиатру и организацию удаленной школы для финских детей, содержащихся в лагере Эль-Холь.

Дополнительные замечания авторов

7.1В своем представлении от 11 февраля 2021 года авторы подтвердили, что 31 мая 2020 года С.М., К.М. и Дж.М. вернулись в Финляндию вместе со своей матерью. Однако они утверждают, что сообщение не должно быть признано неприемлемым в случае автора О.М., поскольку С.М., К.М. и Дж.М. пострадали от нарушений Конвенции, находясь в лагере, с весны 2019 года по май 2020 года. В течение этого времени государство-участник не использовало имеющиеся средства для их защиты.

7.2Авторы упоминают, что 16 декабря 2020 года омбудсмен государства-участника вынес решение по жалобе К.К., в котором признал отсутствие обязанности министерства иностранных дел репатриировать детей, но подчеркнул необходимость соблюдения основных прав человека детей.

7.3Авторы утверждают, что, хотя летом 2019 года правительство Финляндии заявило о своей публичной позиции не помогать детям в лагере, оно, тем не менее, изменило свою позицию в декабре 2019 года, взяв на себя обязательства по репатриации детей из лагеря Эль-Холь. Но, хотя посольство Финляндии в Турции выдало проездные документы семьям, покинувшим лагерь по собственной инициативе и на собственные средства, — в том числе С.М., К.М., Дж.М. и их матери — оно не сделало ничего, чтобы помочь этим семьям покинуть лагерь. Таким образом, государство-участник нарушило их право на защиту во время их пребывания в лагере.

7.4Что касается утверждения государства-участника о том, что оно стремится обеспечить благополучие детей в лагере, то авторы не получили никакой информации о таких мерах от своих родственников в лагере. Именно Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев оказывало поддержку семьям в лагере Эль-Холь. Родственники авторов, находящиеся в лагере, никогда не видели финскую делегацию, посещавшую лагерь, хотя видели шведскую делегацию.

Замечания государства-участника по существу

8.1Государство-участник 9 июня 2022 года представило свои замечания относительно существа сообщения. Оно повторяет свое заявление о неприемлемости и добавляет, что обвинения по статьям 39 и 40 Конвенции и статье 7 Факультативного протокола, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, являются полностью спекулятивными, поскольку они относятся только к возможным и гипотетическим будущим обстоятельствам. Он отмечает, что, хотя авторы упоминают о подаче запроса в орган по защите детей, они не обжаловали это решение. Государство-участник напоминает о резолюции правительства UM/2019/203 о руководящих принципах репатриации граждан Финляндии из лагеря беженцев в Эль-Холь в Сирийской Арабской Республике и подтверждает свою безоговорочную и общую решимость как можно скорее репатриировать детей из лагеря.

8.2Что касается существа дела, государство-участник считает, что нарушения статей 2, 20, 24 (4) или 37 Конвенции не было. Утверждение по статье 2 Конвенции, в частности, представляется простым предположением и таким образом не является обоснованным для целей приемлемости. Государство-участник утверждает, что в особых обстоятельствах данного дела неясно, совместимо ли сообщение с положениями Конвенции и Факультативного протокола, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, в отношении юрисдикции, в частности со статьями 2 и 6 (1) соответственно.

8.3Государство-участник отмечает, что решения о репатриации нескольких финских детей вместе с их матерями были приняты после оценки каждого конкретного случая с учетом наилучших интересов ребенка в качестве основного соображения и с использованием всей имеющейся информации для оценки возможных рисков для национальной безопасности. Просьбы о консульской помощи и/или репатриации были зарегистрированы консульской службой министерства иностранных дел. Запросы как самих лиц, так и их родственников (в Финляндии) были зарегистрированы, и по ним были приняты меры при условии, что в соответствии с действующим законодательством о персональных данных, гарантирующим защиту права на неприкосновенность частной жизни, родственники не всегда имеют право на получение всей личной информации о задержанных лицах.

8.4Государство-участник утверждает, что с конца 2019 года и в начале 2020 года компетентные финские власти поддерживают регулярные контакты с каждым задержанным лицом, которое изъявило желание общаться с ними. Это включало как личные встречи в лагерях, так и систематические, почти ежедневные, дистанционные контакты. В число репатриированных 35 человек, ранее содержавшихся в лагерях на северо-востоке Сирийской Арабской Республики, входят все лица, которые прямо или косвенно обращались за консульской помощью в Финляндию. Государство-участник заявляет, что, несмотря на все усилия правительства и по не зависящим от него причинам, финские власти до сих пор не смогли репатриировать примерно 10 человек — большинство из них дети, — которые остаются в лагерях.

8.5В этой связи государство-участник отмечает, что никто из взрослых лиц, все еще находящихся в заключении, не просил помощи для своих детей или для себя и не проявлял никакого желания общаться с представителями правительства Финляндии. Согласно национальному консульскому законодательству, государственные органы не могут репатриировать граждан против их воли.

8.6Государство-участник также упоминает, что репатриация финских детей и их матерей ни на одном этапе не зависела исключительно от воли его правительства, поскольку так называемая автономная администрация Северной и Восточной Сирии, которая является негосударственным субъектом, контролирующим территорию, не желала передавать семьи — детей вместе с их матерями — представителям государства без длительных переговоров по широкому кругу вопросов. Действительно, с декабря 2019 года государство-участник неоднократно и прямо просило репатриировать финских детей и их матерей, но местные власти соглашались на индивидуальную передачу только после длительных консультаций. Например, переговоры о совместной репатриации некоторых финских и немецких семей в декабре 2020 года длились почти год, прежде чем местные власти дали на это согласие.

8.7Более того, до июня 2021 года заявленная политика местной администрации, как было сообщено государству-участнику, заключалась в передаче на репатриацию только детей-сирот и лиц, находящихся в особой гуманитарной ситуации, а в отношении подавляющего большинства европейских граждан основной целью властей было предать взрослых суду на месте, а не передавать семьи на репатриацию до этого. Государство-участник отмечает, что местные судебные процессы так и не состоялись. В мае 2021 года, несмотря на предварительную договоренность, местные власти отказались передать одну семью финским представителям, приехавшим с этой целью на северо-восток Сирийской Арабской Республики.

8.8Однако в июне 2021 года позиция местных властей изменилась. С тех пор они проявляют большую готовность передавать европейских граждан соответствующим государствам. Сюда входит семья, которую власти отказались выдать в мае 2021 года и которая была успешно репатриирована в июле 2021 года.

8.9Государство-участник отмечает, что не удалось репатриировать только детей, разлучив их с матерями, поскольку местные власти, контролирующие лагеря, — прямо ссылаясь на Конвенцию — не разрешают такое разлучение, за исключением самых неотложных медицинских случаев. В свою очередь, финские власти не могут требовать разлучения детей с матерями, поскольку единственным органом, способным материально осуществить такое разлучение, является негосударственная вооруженная группа.

8.10Государство-участник также отмечает, что авторы не уточняют и не обосновывают каким-либо образом предполагаемые нарушения статей 6, 19, 24, 27 и 28. Оно также отмечает, что в декабре 2019 года финские власти организовали дежурство педиатра, который находится в распоряжении матерей для онлайн-консультаций по вопросам здоровья детей. В апреле 2020 года была введена еще одна дистанционная услуга — финская школа дистанционного обучения. Обучение проводилось с помощью мобильных устройств, которые были в распоряжении матерей. В общей сложности 22 финских ребенка в лагере Эль-Холь принимали участие в ежедневных уроках и заданиях по финскому языку, математике, естественным наукам и английскому языку. 3 ноября 2021 года газета «Хельсингин Саномат», имеющая самый большой тираж в Финляндии, опубликовала интервью с учительницей, которая обучала финских детей в лагере.

8.11В настоящее время удаленные консультации педиатра все еще доступны для содержащихся в лагерях, хотя с лета 2021 года качество мобильной связи сильно ухудшилось. Удаленная школа была вынуждена временно приостановить свою работу до восстановления связи. Для государства-участника очевидно, что финские власти в рамках своей юрисдикции и в максимально возможной степени обеспечили выживание и развитие детей и приняли все соответствующие законодательные, административные, социальные и образовательные меры для их защиты от всех форм физического и психического насилия, травм и злоупотреблений, отсутствия заботы и небрежного обращения, плохого обращения и эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление.

8.12Наконец, что касается предполагаемых нарушений статей 39 и 40 Конвенции и статьи 7 Факультативного протокола, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, государство-участник отмечает, что дети, которые уже вернулись в Финляндию, воспользовались, например, мерами, упомянутыми в Законе о благосостоянии детей. Таким образом, им была предоставлена возможность ходить в школу или посещать учреждения дошкольного образования. Для государства-участника очевидно, что финские власти в рамках своей юрисдикции приняли все необходимые меры для содействия физическому и психологическому восстановлению, социальной реинтеграции и реабилитации детей.

8.13Государство-участник 15 августа 2022 года представило более подробную информацию о мерах поддержки, которые доступны для детей, возвращающихся из районов конфликта, и их близких родственников.

Комментарии авторов к замечаниям государства-участника по существу дела

9.В своих комментариях от 11 июля 2022 года авторы оспорили представления государства-участника. В частности, они настаивают на том, что не получили никакого официального решения от органов защиты детей; поэтому не было конкретного решения, которое они могли бы обжаловать.

Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете

Рассмотрение вопроса о приемлемости

10.1Прежде чем рассматривать любое утверждение, содержащееся в сообщении, Комитет должен в соответствии с правилом 20 своих правил процедуры по Факультативному протоколу решить, является ли сообщение приемлемым в соответствии с Факультативным протоколом о процедуре сообщений.

10.2Комитет отмечает неоспоренное заявление государства-участника о том, что С.М., К.М. и Дж.М. покинули лагерь Эль-Холь по собственной инициативе вместе со своей матерью и прибыли в Финляндию 31 мая 2020 года. В свете этой информации Комитет считает, что сообщение, в основу которого легла жалоба на нежелание государства-участника репатриировать С.М., К.М. и Дж.М., утратило актуальность, и поэтому его рассмотрение следует прекратить.

10.3Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что авторы не доказали, что они действовали с согласия детей или их матерей, вопреки требованиям статьи 5 Факультативного протокола. Он также принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что авторы не указали личности и не установили, что они действуют с согласия либо других 33 финских детей, содержавшихся в лагерях, либо их матерей. Комитет далее принимает к сведению аргументы авторов в отношении возраста детей-жертв, отсутствия средств коммуникации и того факта, что настоящее сообщение явно отвечает наилучшим интересам детей, поскольку его целью является прекращение их содержания в тяжелых и опасных для жизни условиях в лагере. В нем отмечается аргумент авторов о том, что в аналогичной ситуации находятся еще 33 ребенка финской национальности. Комитет напоминает, что в соответствии со статьей 5 (2) Факультативного протокола сообщение, представляемое от имени лица или группы лиц, должно быть с их согласия, если только автор не может обосновать действия от их имени без такого согласия. Комитет считает, что в конкретных обстоятельствах настоящего дела дети-жертвы и их матери имеют ограниченное общение с авторами, что лишает их реальной возможности дать письменное согласие. Он отмечает, что настоящее сообщение, как представляется, отвечает наилучшим интересам детей-жертв. В этой связи Комитет приходит к выводу, что статья 5 Факультативного протокола не является препятствием для признания настоящего сообщения, представленного от имени С.Н., Мх.К. и Му. К., приемлемым.

10.4Однако Комитет считает, что авторы не смогли обосновать действия от имени других детей, которые не являются их родственниками, или обосновать, что родственники этих детей не смогут подать сообщение в Комитет от их имени. Поэтому Комитет считает, что у авторов отсутствует ius standi для представления других детей с финским гражданством, содержащихся в лагере. Поэтому Комитет пришел к выводу о том, что данное сообщение является неприемлемым на основании пункта 2 статьи 5 Факультативного протокола.

10.5Комитет принял к сведению довод государства-участника, в соответствии с которым сообщение является неприемлемым в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Комитет также принимает к сведению заявление авторов о том, что они подавали запросы о мерах по защите ребенка в орган по защите детей в Хельсинки и канцлеру юстиции, но безрезультатно, и что внутренние средства правовой защиты недоступны и неэффективны в контексте всех запросов о защите и/или репатриации детей и их матерей. Комитет далее отмечает, что государство-участник не продемонстрировало, в том числе с помощью судебной практики национальных судов, что авторы имели в своем распоряжении какое-либо доступное и эффективное средство судебной защиты для оспаривания административного отказа в репатриации их родственников. Поэтому Комитет считает, что в соответствии с положениями пункта e) статьи 7 Факультативного протокола ничто не мешает считать сообщение приемлемым.

10.6Комитет принимает к сведению довод государства-участника относительно того, что сообщение является неприемлемым ratione temporis, поскольку в нем упоминаются факты, имевшие место до вступления в силу Конвенции для государства-участника. Однако Комитет также отмечает заявление авторов о том, что их сообщение относится к событиям, произошедшим после вступления Конвенции в силу для государства-участника, и что своим бездействием государство-участник допустило продолжение предполагаемых нарушений после этой даты. В этой связи Комитет далее отмечает утверждение государства-участника о том, что оно поддерживает регулярные контакты с каждым задержанным лицом, пожелавшим вступить с ним в контакт, как посредством личных встреч в лагерях, так и систематических, почти ежедневных, дистанционных контактов. В свете сохраняющейся угрожающей жизни ситуации в лагерях и того факта, что эта ситуация была хорошо известна государству-участнику после вступления в силу Факультативного протокола, Комитет считает, что неспособность государства-участника исправить ее обусловила компетенцию Комитета ratione temporis рассматривать предполагаемые нарушения Конвенции. По этой причине Комитет считает, что пункт g) статьи 7 Факультативного протокола не препятствует рассмотрению им настоящего сообщения.

10.7Что касается вопроса о юрисдикции, то Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что оно не может нести ответственность за ситуации, которые оно не создавало, над которыми оно не имеет эффективного контроля и которые вызваны действиями других государств или негосударственных субъектов, исключительно на том основании, что дети являются его гражданами. Государство-участник далее утверждает, что дети не подпадают под его юрисдикцию, поскольку они не находятся под его эффективным контролем либо через его агентов, либо через местный орган власти, над которым государство-участник имеет контроль.

10.8Комитету предлагается определить, обладает ли государство-участник юрисдикцией ratione personae над детьми, содержащимися в лагерях на северо-востоке Сирийской Арабской Республики. Комитет напоминает, что в соответствии с Конвенцией государства обязаны уважать и обеспечивать права детей в пределах своей юрисдикции, однако Конвенция не ограничивает юрисдикцию государства «территорией». Государство может также обладать юрисдикцией над действиями, которые совершаются или приводят к последствиям за пределами его национальных границ. В контексте миграции Комитет постановил, что в соответствии с Конвенцией государства должны брать на себя экстерриториальную ответственность за защиту детей, являющихся их гражданами, за пределами своей территории, действуя через механизм консульской защиты с учетом интересов детей и при соблюдении их прав человека. В деле С.Е. против Бельгии Комитет счел, что Бельгия обладает юрисдикцией для обеспечения прав живущего в Марокко ребенка, который был разлучен с бельгийско-марокканской парой, взявшей его на воспитание в рамках системы кафала. Комитет напоминает, что он уже рассмотрел три аналогичных сообщения против Франции, в отношении которых он пришел к выводу, что Франция действительно осуществляет юрисдикцию над детьми, которые содержались в лагерях на северо-востоке Сирийской Арабской Республики.

10.9В данном случае, по мнению Комитета, не вызывает сомнений, что государство-участник было проинформировано авторами о ситуации крайней уязвимости детей, которые содержались в лагерях беженцев в зоне конфликта. Условия содержания под стражей, по международным данным, являются плачевными. Эти условия содержания под стражей создавали угрозу непоправимого вреда жизни детей, их физической и психической неприкосновенности и их развитию. Комитет признает, что эффективный контроль над лагерями осуществлялся негосударственным субъектом, который публично заявил о том, что у него нет ни возможностей, ни желания заботиться о детях и женщинах, содержащихся в лагерях, и что он ожидает, что страны, гражданами которых они являются, будут репатриировать их. Комитет также отмечает, что Независимая международная комиссия по расследованию событий в Сирийской Арабской Республике рекомендовала странам происхождения иностранных боевиков принять незамедлительные меры для скорейшей репатриации таких детей. С учетом обстоятельств рассматриваемого дела Комитет отмечает, что государство-участник как государство, гражданами которого являются дети, имеет возможность и полномочия обеспечивать защиту прав соответствующих детей путем принятия мер по их репатриации или оказывать им консульскую поддержку. К этим обстоятельствам относятся отношения государства-участника с Сирийскими демократическими силами, заявленная готовность последних сотрудничать в вопросах репатриации и тот факт, что с 2019 года по меньшей мере 26 детей были успешно репатриированы из лагерей на северо-востоке Сирийской Арабской Республики.

10.10В свете вышеизложенного Комитет пришел к выводу, что дети, о которых идет речь в сообщении, действительно находятся под юрисдикцией государства-участника.

10.11Комитет считает, что авторы не смогли достаточно обосновать свои утверждения по статье 40 Конвенции и статье 7 Факультативного протокола к ней, касающегося участия детей в вооруженных конфликтах, и объявляет их неприемлемыми по статье 7 f) Факультативного протокола.

10.12Однако Комитет считает, что жалобы авторов по статьям 2, 3, 6, 19, 20, 24, 27, 28, 37 и 39 Конвенции были достаточно обоснованы, и переходит к их рассмотрению по существу.

Рассмотрение по существу

11.1Комитет рассмотрел настоящее сообщение в свете всей представленной ему сторонами информации, как это предусмотрено пунктом 1 статьи 10 Факультативного протокола.

11.2В частности, Комитет должен определить, является ли с учетом обстоятельств данного дела непринятие государством-участником мер по защите детей-жертв, содержащихся в лагере Эль-Холь, нарушением их прав по Конвенции. В частности, авторы обвиняют государство-участник в том, что оно не смогло репатриировать детей в качестве единственной возможной меры для обеспечения им необходимого медицинского ухода, а также их права на жизнь и развитие и защиты от произвольного задержания и жестокого обращения.

11.3Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что репатриация финских детей, содержащихся в лагере Эль-Холь, зависит не только от желания государства-участника, но и от согласия властей северо-восточной части Сирийской Арабской Республики и матерей детей. Комитет повторяет замечание, сделанное в предыдущих аналогичных делах о репатриации, возбужденных против Франции, и считает, что государство-участник, как государство гражданства детей и в силу имеющейся у него информации о финских детях, содержащихся в лагере Эль-Холь, и его отношений с сирийскими властями, имеет возможность и полномочия для защиты прав данных детей путем принятия мер по их репатриации или принятия других консульских мер. Об этой способности свидетельствует тот факт, что государство-участник уже успешно репатриировало по меньшей мере 26 финских детей, не сообщив ни о каких инцидентах, связанных с их репатриацией, кроме задержек в переговорах с местными властями или отказа от сотрудничества со стороны Сирийских демократических сил. Напротив, Комитет отмечает, что лидеры Сирийских демократических сил неоднократно выражали свое желание, чтобы все иностранцы, содержащиеся в лагерях, были репатриированы государствами их гражданства, оставляя за государством-участником право решать, репатриировать их или нет.

11.4Комитет принимает к сведению аргумент авторов о том, что дети-жертвы, большинство из которых — маленькие дети, едва выживают в лагере Эль-Холь, где они содержатся, который контролируется Сирийскими демократическими силами и находится в зоне боевых действий. Они живут в нечеловеческих санитарных условиях, лишены предметов первой необходимости, включая воду, пищу и медицинское обслуживание, и поэтому им грозит неминуемая смерть. Комитет напоминает об обязательстве государств-участников принимать позитивные меры для полного осуществления прав каждого ребенка, находящегося под их юрисдикцией, согласно статье 4 Конвенции. Комитет считает, что эти обязательства усиливаются, когда речь идет о защите детей от жестокого обращения и рисков для их права на жизнь. В данном случае Комитет отмечает, что о ситуации, связанной с непосредственным риском для жизни детей, содержащихся в лагерях в Сирийской Арабской Республике, сообщалось в нескольких докладах, включая документ зала заседаний Независимой международной комиссии по расследованию событий в Сирийской Арабской Республике, представленный Совету по правам человека на его сорок третьей сессии. Государство-участник хорошо осведомлено о ситуации и по собственной инициативе репатриировало нескольких детей.

11.5Что касается статьи 6 Конвенции, Комитет отмечает аргументы авторов, подкрепленные доказательствами, о том, что описанные условия жизни, включая отсутствие пищи и воды, представляют собой неминуемую и предсказуемую угрозу для жизни всех детей, содержащихся в лагере Эль-Холь. Комитет отмечает, что государство-участник не отрицает условий жизни в лагерях, описанных авторами. В свете вышеизложенного Комитет считает, что имеется достаточно информации для установления того, что условия содержания представляют собой неминуемую и предсказуемую угрозу для жизни детей-жертв и что неспособность государства-участника защитить их представляет собой нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

11.6Что касается утверждений авторов по статье 37 Конвенции, то Комитет считает, что имеется достаточно доказательств того, что длительное содержание детей-жертв в лагерях в описанных условиях, включая, в частности, отсутствие медицинской помощи, питания, воды, санитарных условий и возможностей для образования, представляет собой жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание в нарушение статьи 37 а) Конвенции.

11.7Учитывая осведомленность государства-участника о длительном содержании этих финских детей в опасной для жизни ситуации и его возможности вмешаться, Комитет считает, что государство-участник несет позитивное обязательство по защите этих детей от неминуемого риска нарушения их права на жизнь, а также от фактического нарушения их права не подвергаться жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.

11.8В свете всего вышеизложенного и с учетом конкретных обстоятельств настоящего дела Комитет приходит к выводу о том, что отказ государства-участника защитить детей-жертв представляет собой нарушение их прав по статье 37 а) Конвенции и что отказ государства-участника защитить детей-жертв от неминуемой и предсказуемой угрозы их жизни представляет собой нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

11.9Придя к такому выводу, Комитет не считает необходимым рассматривать вопрос о том, представляют ли те же факты нарушение статей 2, 19, 20, 24, 27, 28 и 39 Конвенции.

12.Комитет, действуя в соответствии с пунктом 5 статьи 10 Факультативного протокола, касающегося процедуры сообщений, констатирует, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении статей 6 (1) и 37 а) Конвенции.

13.Таким образом, государство-участник должно предоставить автору эффективное возмещение ущерба в свете совершенных нарушений. Государство-участник обязано также принять меры по недопущению подобных нарушений в будущем. В этой связи Комитет рекомендует государству-участнику:

a)принять позитивные и срочные меры, действуя добросовестно, для осуществления репатриации детей-жертв;

b)содействовать реинтеграции и переселению каждого репатриируемого или переселяемого ребенка;

c)принять дополнительные меры по снижению рисков для жизни, выживания и развития детей-жертв, пока они остаются на северо-востоке Сирийской Арабской Республики.

14.В соответствии со статьей 11 Факультативного протокола Комитет хотел бы получить от государства-участника как можно скорее и в течение 180 дней информацию о мерах, принятых для реализации Соображений Комитета. Государству-участнику также предлагается включить информацию о таких мерах в свои доклады Комитету, представляемые в соответствии со статьей 44 Конвенции. Наконец, государству-участнику предлагается опубликовать Соображения Комитета и обеспечить их широкое распространение.

Приложение

Совместное мнение членов Комитета Луиса Эрнесто Педернера Рейна и Бенуа Ван Кейрсбилка (совпадающее)

1.Хотя мы согласны с выводом, сделанным Комитетом в этом чрезвычайно сложном и деликатном деле, мы считаем, что Комитет должен был рассмотреть вопрос о нарушении статей 6 (2) и 37 b) Конвенции.

2.Это дело очень похоже на дело С.Б. и др. против Франции, хотя и с некоторыми отличиями. В тех случаях авторы были немного старше, и большинство из них родились во Франции, а некоторые — в Сирийской Арабской Республике. В данном случае все дети родились в Сирийской Арабской Республике и на момент подачи сообщения не достигли трехлетнего возраста.

3.Комитет справедливо счел, что факты были достаточно обоснованы в отношении бесчеловечных условий жизни и отсутствия предметов первой необходимости, включая воду, продовольствие и медицинское обслуживание, что создает неминуемый риск смерти. Кроме того, имеются свидетельства того, что дети в лагерях на северо-востоке Сирийской Арабской Республики содержатся в ужасающих условиях и лишены права на образование и игры, а также многих других прав.

4.Мы принимаем к сведению доклад Независимой международной комиссии по расследованию событий в Сирийской Арабской Республике, представленный Совету по правам человека на его пятьдесят первой сессии, в котором Комиссия заявила:

97.Почти 58 000 человек, включая около 17 000 женщин и 37 000 детей, по-прежнему незаконно удерживаются в лагерях Эль-Холь и Родж. Более 17 000 из них — иракские дети. В условиях пандемии COVID-19 и экономического коллапса в Сирийской Арабской Республике гуманитарные условия в лагерях резко ухудшились. Отсутствует регулярное водоснабжение; не хватает средств санитарии; отсутствуют надлежащее питание, медицинское обслуживание и жилье; и палатки в лагерях нуждаются в ремонте после многолетнего воздействия стихии. В некоторых районах 10 семей пользуются одним туалетом. Дети по-прежнему повседневно борются за выживание.

98.…Особое беспокойство вызывает положение детей в этих лагерях. Для них отсутствует достаточное медицинское обслуживание и доступ к образованию, и многие из них травмированы происходящим в лагере насилием. Для мальчиков в лагерях существует угроза быть переведенными в военные центры содержания под стражей вместе со взрослыми, предполагаемыми бывшими боевиками ДАИШ, как только они достигнут совершеннолетия, и оказаться обреченными на бессрочное содержание под стражей без права на судебную защиту. Десятки мальчиков в возрасте от 10 до 12 лет, содержащихся в пристройке лагеря Эль-Холь, были разлучены со своими матерями, а некоторые из них помещены в военную тюрьму, где также содержатся взрослые мужчины.

...

103.Продолжающееся поголовное интернирование почти 58 000 человек в лагерях Эль-Холь и Родж не может быть оправдано и равносильно незаконному лишению свободы. Из этой группы 37 000 детей лишены их самых основных детских прав. Имеются разумные основания полагать, что условия содержания в обоих лагерях могут быть приравнены к жестокому или бесчеловечному обращению, которое еще больше усугубляется ухудшением ситуации в области безопасности в лагерях и связанным с этим возрастанием рисков для интернированных лиц.

Эти заявления, которые вызывают все большую тревогу, хорошо известны государствам и должны побудить их реагировать на них со всей необходимой быстротой и решительностью.

5.Согласно статье 6 (2) Конвенции, государства-участники обязаны обеспечить в максимально возможной степени выживание и развитие ребенка. Данный случай показывает, что право детей на выживание было серьезно подорвано (один из детей несколько раз чуть не умер) и что их право на развитие не может быть реализовано даже в минимальной степени. Все дети-жертвы подвержены риску недоедания, что оказывает долгосрочное воздействие на их развитие. Воздействие будет более сильным в случае очень маленьких детей, имеющих травмы или специфические заболевания, что характерно для всех детей, указанных в данном сообщении. Отсутствие доступа к образованию в раннем детстве также нанесет вред их развитию в долгосрочной перспективе.

6.Обнаружив нарушение статьи 37 а) Конвенции и посчитав, что данная ситуация является фактическим нарушением прав детей-жертв не подвергаться жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, Комитет должен был продолжить свои рассуждения и прийти к выводу, что имело место также нарушение статьи 6 (2), при том понимании, что для ребенка просто невозможно полноценно развиваться в условиях бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Обязательство государства-участника по защите детей от нарушения статьи 37 a) аналогично обязательству, которое можно ожидать от государства-участника, по защите этих детей от нарушения статьи 6 (2). Согласно статье 4 Конвенции государства-участники также несут ответственность за бездействие. Если государство-участник обязано действовать, но не предпринимает никаких действий для обеспечения прав ребенка, закрепленных в Конвенции, оно должно быть привлечено к ответственности за это бездействие. Для обеспечения выполнения статьи 6 (2) государство-участник должно было репатриировать детей. Государство-участник не представило разумных аргументов в пользу того, почему репатриация именно этих детей была невозможной, тогда как другие дети были фактически репатриированы. Таким образом, государство-участник несет ответственность за нарушение статьи 6 (2) Конвенции.

7.Что касается статьи 37 b) Конвенции, то мы повторяем, что Независимая международная комиссия по расследованию событий в Сирийской Арабской Республике установила, что тысячи женщин и детей остаются незаконно интернированными в лагерях на севере-востоке Сирийской Арабской Республики, на территории, контролируемой возглавляемыми курдами коалицией Сирийских демократических сил. Подозреваемые в связях с ДАИШ, но не имеющие возможности обратиться в суд и не зная, когда прекратятся их мучения, они оставлены на произвол судьбы в условиях, которые могут быть приравнены к жестокому или бесчеловечному обращению. Однако большинство детей-иностранцев по-прежнему лишены свободы, поскольку страна их происхождения отказывается их репатриировать. Большинство из них моложе 12 лет. Никто не обвиняет их в преступлениях, однако уже более трех лет они содержатся в ужасающих условиях, им отказывают в праве на образование, на игры, на надлежащее медицинское обслуживание.

8.В отношении детей-жертв не выносятся постановления о задержании, а на местном уровне против них не предпринимаются никакие юридические действия. Кроме того, продолжающееся задержание малолетних детей, которые не являются сторонами конфликта и к которым следует относиться в первую очередь как к жертвам, является незаконным, несоразмерным и равносильно произвольному задержанию в нарушение статьи 37 b) Конвенции, включая принципы крайней меры и максимально короткого срока.

9.Вопрос заключается в том, несет ли государство-участник ответственность за задержание детей-жертв и, таким образом, за нарушение статьи 37 b) Конвенции. Государство-участник не предпринимало прямых действий по задержанию этих детей. Однако как государство-участник оно обязано принять меры для обеспечения возвращения детей в соответствии со статьей 4 Конвенции. Государство-участник не репатриировало детей-жертв, что привело к их длительному, незаконному и произвольному задержанию. Поэтому мы считаем, что государство-участник имело обязательство и эффективную возможность предотвратить длительное задержание путем репатриации и, следовательно, несет ответственность за то, что оно не сделало этого в соответствии со статьей 37 b) Конвенции.

10. Наконец, что касается 33 детей, упомянутых в сообщении, которые не были идентифицированы более точным образом, в результате чего Комитет не смог включить их в рассмотрение сообщения, мы считаем, что вся информация, имеющаяся у международного сообщества, включая государство-участник, требует проведения чрезвычайно тщательного расследования, чтобы попытаться идентифицировать их и предоставить им самую срочную помощь, которой требует их положение. Тот факт, что, по всей видимости, ни один взрослый не в состоянии говорить от их имени и защищать их права, свидетельствует о том, что они находятся в еще более уязвимом положении, что подразумевает необходимость еще больших усилий со стороны государства-участника для обеспечения соблюдения их основных прав.